Мария Элькина — о том, почему принимать решение о мемориале памяти трагедии в «Крокусе» слишком рано

Начать, наверное, нужно с того, что не существует одного правильного ответа, некоего универсального рецепта этичного решения. После катастрофы совершенно все может казаться неуместным. Просто восстановление концертного зала, чтобы в него люди ходили как ни в чем не бывало, для кого-то будет выглядеть кощунством. Превращение его в мемориал рискует обернуться безвкусицей. К тому же надо помнить, что у недвижимости есть собственники, земля стоит денег, и это обстоятельство невозможно не учитывать. Наконец, многое зависит от технических аспектов ситуации: насколько здание подлежит восстановлению или будет проще возвести на его месте что-то новое.

На самом деле, мысль о том, чтобы восстановить разрушенное трагедией здание не так уж и чужда культуре. Так сделали с пригородными дворцами под Петербургом и еще сотнями зданий по всему миру после Второй мировой войны. В таком упорстве имеет смысл видеть не только безразличие, но и демонстрацию стойкости. 

Однако тут есть два важных нюанса. Первый заключается в том, что все-таки современная культура скорее нацелена на проживание эмоций, чем на преодоление. Сочувствие и соучастие — важная часть процесса исцеления.

Давайте честно зададимся вопросом: остались ли сегодня восстановленные в 1950-е годы дворцы памятью о случившейся с ними трагедией? Многие ли из сезонных туристов помнят о том, что на самом деле перед ними не вполне наследие XVIII века?  

Кроме того, Петергоф и Царское Село после Великой Отечественной войны отстраивали заново еще и потому, что это были значительные памятники архитектуры. Ценность «Крокус Сити Холла» все же относится к компетенции специалистов по недвижимости, а не историков искусства.

Идея превратить «Крокус Сити Холл» полностью в мемориальную площадку тоже не кажется до конца жизнеспособной. Кроме уже упомянутых интересов собственников, тут есть еще слишком большой риск провала. Кто будет посещать этот мемориал, находящийся посреди дорог и парковки? Точно ли спешащие к метро люди захотят остановиться, а не проскочить скорее мимо него? Знаем ли мы мастера, который смог бы предложить что-то, что достойно заполнило бы собой это место?

Хрестоматийным примером увековечивания катастрофы, случившейся в многолюдном здании, стоит назвать место, где был разрушен Всемирный торговый центр на Манхэттене 11 сентября 2001 года. Сам участок, где стояли башни, превратили в мемориал, а рядом построили новый Всемирный торговый центр. В случае с «Крокус Сити Холлом» оптимальное решение видится похожим. Нужно оставить на участке и коммерческое здание, и памятник трагедии.

Следующий вопрос — каким именно мемориал должен быть. И должен ли он вообще быть попыткой художественного осмысления случившегося. 

Мемориальная архитектура одновременно очень проста и очень сложна. С одной стороны, все, что связано с памятью, тем более с памятью о несчастье, освящено тысячелетними традициями. Простые геометрические формы, темные или нейтральные цвета, все, что связано со сдержанностью и содержательностью — но совсем не обязательно с повествовательностью. 

Вместе с тем мир так значительно изменился за последние столетия, что уже не умеет непосредственно обращаться к опыту предков без риска попасть впросак, выглядеть неестественно. Мир знает огромное количество случаев, когда памятник не соответствует поводу для его установки. 

Некоторые увековечивания памяти революций и страшных войн, установленные при Тито в Югославии, многим кажутся откровенно уродливыми. Про памятник Второй мировой войны в Вашингтоне, вдохновленный ни много ни мало древним святилищем Стоунхендж, жители шутят, что его делал дантист, намекая на схожесть его силуэта с зубным протезом. Памятник героическим защитникам Ленинграда на площади Победы горожане в годы застоя называли стамеской. Очевидно, их ирония была направлена не на предмет увековечивания, а на скульптуру-обелиск, в которой они, вероятно, усматривали фальшь. 

Тут не помогают благие намерения: чтобы говорить о несчастье на художественном языке, нужна исключительная восприимчивость и талант и еще к тому же достаточное количество людей вокруг, способных его оценить. Откровенно говоря, такое довольно редко случается. 

Самым выигрышным способом говорить о случившемся в «Крокусе» была бы некая уважительная нейтральность — не в отношении к событию, но в выражении этого отношения. В конце концов, тут оно как раз одно на всех добрых людей, независимо от взглядов, социального статуса и веры. Может быть, достаточно оставить мемориальную табличку. Мне лично очень нравится, что в Кемерово в память о погибших в пожаре в «Зимней вишне» сделали сквер. Он, с одной стороны, заметен, а с другой — не может вызывать ни эстетических, ни этических разногласий.

Важно вот еще что. Коллективная память ведь бывает короткая и длинная, и у них разные функции. Увековечить то, что случилось недавно, — дань именно переживаниям, которые пока не требуют выводов и не допускают их. Но пройдет время, и мы увидим пожар и расстрел мирных людей в «Крокус Сити Холле» с некоторого расстояния, они встроятся в общее понимание смысла сегодняшних событий, чувства станут более зрелыми и внятными, боль — не такой острой. И тогда будет возможность поставить другой мемориал — возможно, в другом месте, который станет результатом долгого осознанного осмысления. Вот в нем, вероятно, получится искать художественную форму. Пока это, кажется, просто слишком тяжело.

---

Изображения: обложка — Burak Can Oztas / iStock, 1 — naphtalina / iStock, 2 — anatoly_l / WikiMedia Commons